Аэропланы над Мукденом - Страница 89

К оглавлению

89

Бесцельно болтаясь по расположению и летному полю в ожидании любимого, она боролась с тошнотой и мучилась мыслью, когда объявить о беременности. В Русской армии не существовало правила отправлять беременных бойцов в тыл, так как военнослужащих женского пола просто не было. Но Александра не сомневалась, что Леман непременно поступит именно так. Значит, Станислав останется без нее, будет один-одинешенек болтаться в кабине «Садко» под облаками и японскими пулями, а у ВПП его не встретят родные объятия.

Второго марта, когда фронтовая канонада доносилась, чуть ли не из-за ближайших сопок, отряд, наконец, получил приказ перелететь на заранее подготовленную полосу за Сыпингаем. Аэродромные службы срочно паковались, сворачивались, грузились на десятки подвод. То есть не менее десяти дней перелетевшие на север машины останутся безо всякого обслуживания, авиаотряд потеряет боеспособность. Семь ремонтопригодных машин, но не способных к взлету из-за повреждений или износа узлов, приказано сжечь.

На рассвете третьего марта примчался взъерошенный поручик из штаба армии с приказом сделать разведвылет на юго-восток от Мукдена — штабные стратеги разрабатывали правильную дату отступления войск из города. Леман с тоской осмотрел разоренное расположение авиаотряда. Два последних «Дукса», заправленных к перегону на Сыпингай, два «Садко» и один «Балт». Большая часть летного и наземного состава убыла вчера.

Мешая немецкие и русские ругательства, командир отряда побежал искать, кого отправить летнабом. Взгляд упал на единственную женщину-летнаба, которая задержалась, помогая сворачивать лазарет. Леман скороговоркой выстрелил пачку распоряжений по организации последнего рейда с этой авиабазы.

— Фельдфебель Турчанинова, готовьтесь к вылету за Мукден с подполковником Лойко. Казаков и Кокорин — прикрываете. Собрать все топливо, чтобы хватило после возвращения на перегон к новому аэродрому.

Откровенно говоря, Александру уже давно не тянуло в полет, как раньше. Ее посетило настоящее женское счастье. Как же здорово, что тот доктор ошибся. Просто на жизненном пути не попадалось мужчины, который хотел ее по-настоящему и мог подарить праздник материнства. О том, что Турчанинова в интересном положении, догадалась лишь монашка, уловившая явные признаки недомогания, но она не сообщила об этом даже начальнику лазарета — тот моментально отстранил бы Александру от службы и поставил вопрос о ее эвакуации в Россию.

«Садко» Кокорина и «Дукс» не вернулись с задания.

Глава 3
марта — 12 мая 1905 года. Маньчжурия

— Эрнст, дай разрешение на вылет. Не дашь — угоню самолет и полечу на ее поиски.

— Сядьте, господин штабс-капитан. Во-первых, вы не трезвы. Во-вторых, это даже не иголка в стоге сена. В-третьих, они живы и в лагере для военнопленных. Никто из нас не знает, какой именно лагерь. После «организованного» куропаткинского отступления у японцев многие тысячи наших пленных, — с остатками немецкой пунктуальности, не до конца растворенной в русской анархии, командир отряда раскладывал ситуацию по полочкам.

— Так делай что-нибудь!! Черт бы тебя побрал! Ты же сам, мать твою, послал ее в этот идиотский, никому не нужный вылет! Отвечай за свой поступок!

— Станислав, если не успокоишься, отправлю под арест. Понимаю и разделяю твои чувства, но она — в первую очередь фельдфебель Русской императорской армии, только во вторую женщина и чья-то возлюбленная. Не забывай, с ней в плен попали Лойко и Кокорин. Как бы не было печально от их пленения, надеюсь, они за ней присмотрят.

— Есть мысль, — подал голос Казаков.

— Не томи, Александр, — взмолился Дорожинский.

— Не по уставу, да ладно, вся война наша здесь такая. Давайте обменяем самураев на наших.

— Безумие! — отрезал Леман.

Во время того рокового полета три русских аэроплана благополучно прошли Мукден и миновали скопление японских войск к юго-западу. Не надо быть летнабом, чтобы понять — сухопутные силы врага в количестве не менее чем двадцать тысяч штыков в суточном переходе от города. Учитывая растянутость их колонн, одна бригада на заранее подготовленных позициях способна прикрыть город на несколько дней, дивизия остановит врага и заставит врыться в землю. Но лишь в случае, если будет повеление военного министра и верховного главнокомандующего. Ясно, что военное светило, дабы чего не вышло, прикажет отступать на север. Вопрос лишь — когда, сразу бежать или на день задержаться, чтобы смазать пятки салом.

Минув японский авангард, русская троица легла на обратный курс. И тут произошла глупая случайность, из-за которой дело пошло наперекосяк. У Кокорина задымил мотор, и он, теряя высоту, кое-как совершил вынужденную посадку меж невысокими сопками. Два оставшихся самолета сделали круг. Александр Казаков сразу отказался от приземления: упрямому «Садко» там не взлететь. Лойко примерился и двинул вниз.

Сверху было отлично видно, как из кабин «Дукса» на песок упали пулеметы, ленты, парашюты, облегчив машину насколько возможно. Кокорин забрался в кабину летнаба, посадил Турчанинову на колени, как ребенка. Двухмоторный биплан, подпрыгивая на кочках и прочих неровностях, каким-то чудом взлетел.

Километров через десять на них со стороны солнца свалился черно-белый «Моран», всадил очередь в «Дукс» и взмыл к облакам. Пока Казаков разгонял свою машину и цеплялся за японский хвост, Черный самурай нырнул в облачность. Штабс-капитан стрельнул вслед наугад и вернулся к подранку.

89